Захватив Бельгию, немцы немедленно создали свой аппарат военной оккупации. Этот аппарат постепенно разрастался и в настоящее время он насчитывает 900.000 человек — всякого рода военных и гражданских администраторов, которые сели на шею бельгийского народа.
Железные дороги Бельгии обслуживаются исключительно немцами. Ни оного бельгийца не оставили немецкие оккупанты на железных дорогах — не доверяют.
Как только немцы пришли в Бельгию, они реквизировали все крупные склады продовольствия и других товаров. Наряду в этим происходило опустошение магазинов розничной торговли.
Делалось это очень просто. Немцы распорядились, чтобы в обязательном порядке, наряду с бельгийскими деньгами (бельгийские франки), принимались в Бельгии и германские марки. Они установили обязательный курс: за 1 марку— 10 бельгийских франков. Речь шла не о тех мерках, которые имеют хождение в Германии. Выпущены были специальные деньги для оккупированных стран — «оккупационные» марки. Этих марок в Германию ввозить нельзя: их там не принимают. А в Бельгии немцы ими «расплачиваются» за реквизируемые товары.
Такой хозяйственный «режим» очень быстро сказался на условиях жизни населения. Уже после нескольких месяцев хозяйничанья оккупантов население Бельгии оказалось обреченным на голод. Стокгольмская «Дагенс нюхетер» приводит рассказ шведской гражданки, проехавшей через Бельгию по пути из Парижа в Стокгольм.
Вот что рассказывает эта шведка: «Старые женщины и дети бежали рядом с поездом, кричали, выпрашивали подаяние, солдаты бросали им иногда из окон вагона ломти хлеба. Несколько раз я видела, как
машинист выбрасывал несколько лопат угля, а старухи и дети набрасывались на этот уголь, как на драгоценные бриллианты. В этих областях царит чудовищная нехватка продовольствия и топлива. Нехватка продовольствия в Брюсселе очень серьезна. Масла и картофеля вообще чет. Мясо хотя и есть, но его можно получить только по очень высоким, спекулятивным ценам».
Голод — основной факт, характеризующий жизнь населения оккупированной Бельгии. Этот факт настолько очевидный, настолько гнетущий, что даже «вождь» бельгийских фашистов (‹«рексистов») Дегрель должен был признать, выступая на митинге в Льеже под охраной немецких штыков, что «миллионы бельгийцев голодают».
Фашисты не довольствуются тем, что, как саранча, пожирают наличные запасы товаров и продовольствия. Оккупированная страна для них — источник дешевой, почти даровой, рабочей силы.
Пользуясь сильно выросшей в Бельгии безработицей, германские власти принялись за организацию отправки бельгийских рабочих на работы в Германии.
А безработица в Бельгии достигла действительно небывалых размеров — число безработных превысило 1.200.000 человек. Кроме того, многие работают лишь один-два дня в неделю.
Под предлогом борьбы с безработицей немецкие власти отправляют бельгийских рабочих в Германию. Вербовка и отправка в Германию фактически носит принудительный характер. Безработный, получивший предложение ехать в Германию и отказавшийся от поездки, обязан дать в этом расписку. Таким образом его берут на соответствующий учет, и он лишается всяких средств к существованию.
С другой стороны, все шире практикуется внутри Бельгии трудовая повинность. Немцы привлекают в трудовые лагери молодых людей в возрасте 18—25 лет, которые подвергаются там еще вдобавок определенной «обработке» в фашистском духе.
Первое время немцы рассчитывали, что с их приходом усилится в Бельгии влияние местных, бельгийских фашистов. Они рассчитывали получить таким образом некоторые политические резервы, некоторую опору в местном населении.
Но фашистское движение в Бельгии, поднявшее было голову в 1935—36 гг., еще до начала мировой войны, потерпело полный крах. Те массы, которые одно время фашистский «вождь» Дегрель сумел увлечь своей беспардонной демагогией, отвернулись от него, когда стала ясна его интимная связь с Берлином.
Сейчас, когда Дегрель уже совсем открыто выступает как наемный агент Германии, ненависть и презрение народа к этому предателю достигли такой остроты, что ему даже под охраной германских жандармов не удается доводить до конца своих митингов, так как туда приходит большое число рабочих, служащих, интеллигентов, которые превращают эти митинги в антифашистские манифестации.
Вот почему немцы вынуждены были отказаться от мысли создать бельгийское фашистское правительство во главе с Дегрелем.
Не удалось немцам сыграть и на национальном вопросе. Немцы развернули широкую агитацию за разделение Бельгии, за отделение фламандских провинций от валлонских. Вначале эта агитация имела даже некоторый успех. Но когда фламандские крестьяне, составляющие большинство фламандского населения, убедились на опыте в том, что представляет собой германская оккупация, когда у них немецкие чиновники стали переписывать и реквизировать не только зерно и фураж, но и домашнюю птицу и кроликов, когда, фламандский крестьянин увидел, что для немецкого, фашиста он не более как рабочая скотина, которая должна надрываться на службе «Великой Германии», — тогда фламандские массы решительно отвернулись от фашистов. Теперь агитация за разделение Бельгии не встречает больше сочувствия.
Все, что идет под немецкой маркой, встречает недоверие, ненависть масс.
Когда немцы убедились в том, что все их попытки разложить душу бельгийского народа не дают никаких результатов, они рассвирепели и сбросили маску. Если в начале оккупации немцы уверяли, что они в Бельгии «только мимоходом», что у них только один враг — Англия, и то, как только они с ним справятся, они уйдут из Бельгии и предоставят ей полную самостоятельность, то теперь они уже открыто заявляют, что Бельгия, как и Голландия, должна войти в состав «жизненного пространства» «Великой Германии».
Такое «продвижение» отнюдь не внушает восторга бельгийцам, которые с нетерпением ждут первых поражений германских армий, чтобы восстать с оружием в руках за свободу и честь своей страны.
Уже сейчас дух сопротивления бельгийского народа ярко сказывается в постоянно учащающихся актах саботажа, направленного против оккупантов. То и дело оказываются перерезанными телеграфные и телефонные провода, служащие немцам для связи при их операциях против Англии. На шахтах и заводах проводятся итальянские забастовки.
Бельгия, как и другие страны, которые сейчас томятся под игом фашистских захватчиков, — плохой тыл для германской армии. В страданиях закаляется дух независимости бельгийцев, горячая любовь к униженной и поруганной родине, жажда борьбы за свободу своего отечества, против фашистских разбойников.
АНДРЕ ФОЛЬЕН.