Страна узнала из речи товарища Молотова, о нападении гитлеровских бандитов в воскресенье. На крупнейшем вагоностроительном заводе был выходной день. Но уже к двум часам в цехи пришли сотни рабочих.
На митинге в кузнице выступал старый кадровик завода стахановец Иван Яковлевич Кузнецов. В цехе он не слыл за оратора, выступать был не охотник и на собраниях чаше всего молчал. Но тут, взобравшись на электрокар, служивший импровизированной трибуной, он произнес горячую, взволнованную речь:
— Увидев ядовитую змею, всякий человек возьмет палку и размозжит ей голову. Немецкая гадюка хочет заползти в наш советский дом. Мы должны раздавить ее, и мы ее раздавим. Кузнецы! Вы меня знаете. Вы знаете обоих моих сыновей. Они сейчас на фронте. Будьте уверены: они хорошо бьются с фашистами и, если чадо, лягут костьми за родину. Если надо, и я пойду на фронт, а пока нас не позвали, все мы — бойцы тыла, каждый из нас красноармеец. Давайте сейчас работать вдесятеро лучше. Будем тут, в наших цехах, ковать победу фронта.
Старый кузнец не бросил слов на ветер. На второй лень войны в армию был мобилизован его подручный — один из лучших молотобойцев завода тов. Смирнов. Кузнец проводил своего друга на вокзал, пожелал ему боевых успехов и обещал, что их молот попрежнему будет в цехе на первом месте. Он отказался взять взамен ушедшего мужчину: мужские руки нужны теперь в других местах, И попросил отдел кадров прислать ему на выучку женщину. Профессия молотобойца искони считалась мужской. Начальник цеха с сомнением покачал головой, но женщину прислал. Дуся Бродникова стала первой женщиной-молотобойцем на заводе. Когда подвели итог за пятидневку, то оказалось, что тов. Кузнецов вместе с женщиной-молотобойцем выполняет по две нормы в день на сложных работах.
Подобными примерами трудового героизма советских патриотов, пестрят, заводские будни. Стахановец завода резиновой подошвы тов. Зайцев получил мобилизационную повестку. Он должен было явиться на пункт через 7 часов. Семейный человек, тов. Зайцев не пошел домой, остался на заводе и все эти дорогие часы отдал на то, чтобы научить фабзавучника Матвеева работать на своей сложной машине.
Чудесные дела делают женщины завода резиновой подошвы. До войны на этом молодом заводе были цехи, где женщин почти не было. В каландровом цехе работала одна только тов. Кудрявцева, да и то на маленьком двухвальном каландре. В первый же день войны она встала к трехвальному. Стоит посмотреть, как эта худенькая, сероглазая девушка в комбинезоне уверенно и ловко управляет огромной и сложной машиной, между валами которой медленно тянутся толстые пласты резины! Тов. Кудрявцева практически доказала, что женщина может отлично справляться со сложной профессией каландровщика. С начата войны у Кудрявцевой самая высокая выработка в цехе.
Настоящих бойцов тыла отличают не только самоотверженность, организованность, творческая изобретательность, но и железная революционная дисциплина.
Глубокой ночью мы едем по улицам затемненного города. Машина остановилась перед одним из крупнейших предприятий. Выходим и поражаемся, — что это? Не видно ни зги.
Но вот в проходной тщательно проверили наши удостоверения, и убедившись, что все в порядке, вахтер приоткрыл дверь:
— Проходите.
За дверью откидываешь черный занавес и невольно отступаешь назад: в глаза, привыкшие к темноте, ударяет яркий электрический свет, которым залит цех. Гудят и грохочут машины. Пульс предприятия бьется нормально, оно живет обычной, полнокровной жизнью. Все, как всегда. Впрочем, нет, не как всегда. Есть новое. Это перетянутый через весь цех плакат, призывающий стахановской работой в тылу готовить победу на фронте. Это свежая, еще не совсем просохшая доска показателей, на которой видно, как резко поднялась выработка, начиная с 22 июня. Это новые, женские лица у станков, за которыми глаз привык видеть только мужчин.
И характерное явление! Отставание ночных смен было старой и трудноизлечимой болезнью этого предприятия. А сейчас, в условиях полнейшей светомаскировки и частичного обновления рабочего состава, ночные смены работают нисколько не хуже дневных.
Б. ПОЛЕВОЙ.