Я стоял на берегу широкой многоводной реки. Вкруг меня лежал большой город, дымились фабрики, кричали автомобили. По реке шли пароходы, от города отходили поезда с войсками на запад.
За свою поездку из Москвы на восток мы видели много воинских эшелонов. Мы уступали дорогу войскам, орудиям и автомобилям, тесно заполнявшим платформы. Едва ли пешеход на улице уступает дорогу знаменитому ученому или артисту большим уважением, чем делали это мы когда поезд наш останавливался на бесконечных раз'ездах, среди снегов и дубов с которых еще не успели облететь зеленые листья, так как зима нынче очень ранняя.
Иногда я заходил в вагон к красноармейцам. На стенах я видел плакаты, а ... рук газету, которую ... сами красноармейцы. Здесь ... призывы бить немца так, чтобы он на века запомнил наши равнины и никогда более не появлялся на них! В конце номера газеты встречались карикатуры, нарисованные рукой, если не искусной, то во всяком случае достаточно сердитой. Почти каждая газета торопила железнодорожников, а одна прямо говорила: «Мы ждали этого случая три месяца, просились. Везите же скорее, товарищи!»
Я разговорился с этими людьми, которые три месяца уже просятся на фронт. Они оказались артиллеристами. Коренастые, не очень высокие ростом, но крепости, несомненно, неистребимой. Они будут биться, как должно биться людям, привыкшем и к битвам, и к непогодам. Но у них есть мечта, и один из авторов газеты сказал мне:
— Как только побьем немца на своем участке, попросимся поближе к Москве. Лапу ему надо бы отрубить!
Этот артиллерист — сибиряк. А в Сибири «лапой» называют сучья на деревьях. Желание его показалось мне и красивым, и скромным, и достаточно убедительным. Надеясь на свои силы, он верит, что будут отрублены «лапы», протянувшиеся к Москве, а коль скоро у дерева обрублены все сучья, дереву не долго ждать, когда буря повалит его, или иссушит время.
Стоило также посмотреть и на то, как встречались заводы, уходящие в тыл, с войсками, идущими на фронт. На одной, линии рельсов стояли орудия, на другой — станки, те станки, на которых эти орудия делались. Рабочие встречались с красноармейцами, и не раз мы слышали вопрос:
— А в какой срок возобновите работу?
Рабочие называли срок. И можно быть уверенным, что эти обещания будут свято выполнены.
Многих людей я увидел в дни своей нынешней поездки. Я видел сам и слышал много рассказов о том, как оживают, и как становятся на ноги, и как начинают работать те станки, которые обгоняли нас, стремясь на восток к работе, к своим обязанностям. Действующий уже много лет завод вдруг принимает в себя три, или даже четыре завода, и рабочие этих заводов теснятся в своих домах, чтобы принять друзей с Украины.
И когда видишь все это, отчетливо ощущаешь: есть сила! Эта сила простерлась сейчас от Москвы до степей крайней Азии. И это все — сила юности, сила победы. Я утверждаю это, как очевидец тех дней, которые и сейчас, и позже встанут над землей, как символ человеческой воли, выдержки и справедливости.
Всеволод ИВАНОВ.
КУЙБЫШЕВ.