Наша страна была страной мира. В наших мирных домах висели географические карты, обуглившиеся от пожарищ войны, зажженной немцами почти во всех концах света — в Европе, Азии, Африке. На обетованную землю этого мира, на нашу великую мирную страну, с сочувствием и завистью взирали народы, ставшие жертвой военного безумия. Мы видели, как трупное пятно войны расползалось по карте Европы, как, один за другим умолкали и превращались в пустыни некогда оживленные и шумные города — Прага, Варшава. Боюссель, Осло, Париж... Как чума, как проклятие века, вламывалось в ворота этих городов средневековое варварство, и гвозди грубых фашистских сапог стучали по улицам прекрасных городов Европы.
В наших домах был мир. Голоса детей, вернувшихся из школы, звучали в наших комнатах, настольные лампы освещали наши рабочие столы, на которых лежали рукописи и книги, из наших радиоприемников сочилась знакомая музыка, и мы поднимали головы, прислушивались и говорили вслух: «Римский-Корсаков» или «Чайковский». Правда чеховской речи звучала с подмостков любимого театра, и тоскующие голоса трех сестер или Анны Карениной перерастали литературные наши пристрастия и становились как бы голосами близких нам людей, потому что все человеческие чувства находили в нас отклик.
Молодое шумное племя, родившееся в годы, когда было уже покончено со всей неправдой старого общества, таскало в своих студенческих портфельчиках вместе с учебниками тома «Войны и мира», и Пьер Безухов или Болконский со всеми их страданиями и неудачами были спутниками этой молодости, для которой права и мир были так же естественны, как ясный день осени за окном.
В нашей стране все было предназначено для мира. Огромные плоды на Сельскохозяйственной выставке, пшеница, которую выращивали где-то в украинских и сибирских колхозах, белый целомудренный хлопок с полей Узбекистана, — наши поля, наши луга, наши пастбища. Книги, сотни тысяч которых покрывали страну и которых всегда нехватало. Театры — почти в каждом городе. Иностранные писатели и журналисты, приезжавшие к нам, писали о стране мира, верной слову и делу мира. Иным казалось, что этот народ, дававшей на протяжении двадцати лет образцы мирного мужественного созидания, привык к тому, что право на мир — его естественное право и что для войны нужно другое, особое мужество.
Но страшная зараза войны, как мы ее ни береглись, перехлестнула и через наши границы — к нам, в нашу страну. Она вторглась в наши города, в наши жилища. Любимые книги полетели с полок, любимых людей разбросало по другим городам и фронтам, многие места, дорогие нам по обстоятельствам нашей личной судьбы или дорогие всему народу, оказались под теми же грубыми фашистскими сапогами, которые топчут старые камни Европы. Может быть, на могиле Толстого, осеняющей яснополянскую землю, немцы поставят пушку, как они это сделали на могиле Шевченко, может быть, дорогие нам памятники они снесут при помощи тягача, как они это сделали с памятниками Гейне и с памятником Чехову в Баденвейлере.
Время мира окончилось, наступила война. Хозяин одной шестой части света поднялся на защиту своего отечества. Мы с детства заучивали наизусть целые куски из наших русских былин. Алеша Попович и Илья Муромец были символами подспудной, глубоко заложенной силы народа.
«Песня о купце Калашникове» стала народной песней. В мирных домах, на земле, предназначенной для выращивания ржи и пшеницы, в наших университетах и школах, таких далеких от дела войны, родилось мужество. Пятый месяц поражая весь мир, пишет русский народ героическую книгу. Немецкая военная машина, не знавшая никаких преград и препятствий, растоптавшая почти всю Европу, столкнулась с мужеством наших людей, на которое она не рассчитывала. Немецкие солдаты, воевавшие под Дюнкерком, в Фермопилах, на Крите, привычные к военному разбою, с руками по локоть в крови, которыми они привыкли удушать народы, — встретились народом, который 20 лет был занят своим мирным делом.
Студенты отложили в сторону учебники и стали воинами. Трактористы оставили свои мирные машины и стали танкистами. Шахтеры сменили кайло на винтовку. Наши мирные дома превратились в крепости, улицы наших городов, на которые посягает враг, перекрылись баррикадами. Мужество народа возникает из ясного обозначения цели. Никакие слова и увещания не могут убедить немецкого солдата в том, что эта война нужна ему для его счастья. Мы знаем, что эта война за наше счастье. Мы знаем, что наши лети, жизни которых драгоценны для нас, не простят нам слабости или малодушия. Мы защищаем наши дома — мы боремся за счастье наших детей. Может быть, мы умрем в бою — в поле или на городской баррикаде, — но мы будем знать, что умираем за нашу русскую землю. Мужество народа — проверка его нравственных качеств. Народ, лишенный чувства отечества, не имеет права на это отечество. Наш русский человек по своей природе великодушен и незлопамятен. Его душе близка протяжная прекрасная народная песня, тихий, пленительный пейзаж нашей средней полосы.
Отсюда, из этих городов и деревень, возникла русская слава, отсюда, из наших русских городов — Казани, Рязани, Клина, Москвы — пошли имена Лобачевского, Павлова, Толстого, Чайковского... Скромный, совестливый писатель Всеволод Гаршин ушел на войну добровольцем, на Кавказе сражался Толстой, Лермонтов дрался при Валерике, знаменитый Пирогов лечил раненых, создав себе славу отца русской хирургии. Мужество сопровождало наш народ на всем протяжении его истории. Мужество дало ему право быть народом-водителем, впервые на весь мир провозгласившим слова свободы, правды и справедливости.
Великие исконные традиции продолжает в этой войне наш народ. Миллионы людей расстались с привычным милым семейным теплом, миллионы людей оставили без сожаления свои жилища и ушли на холодные суровые поля войны, потому что в этой войне можно только победить или умереть. Настанет время, будет написана книга о рождении мужества. Оно родилось в самых мирных, далеких от дела войны, наших людях, и за четыре месяца оно не ослабело, не притупилось, а стало сосредоточеннее осмысленнее и надежнее. Много раз на протяжении своей истории, не раз на протяжении 24 лет советского строя показывал наш народ образцы этого мужества — в труде, в малых войнах на далеком Востоке и среди скал Финляндии — и сейчас он только продолжил и углубил это свое основное качество.
Мужество — это значит победа, а победа будет за нами, какой бы тяжелой ценой, какими бы лишениями, какими бы испытаниями она нам ни досталась. Ветер этого мужества распахнул человеческие сердца, и мы увидели их такими, что каждый из нас с величайшей гордостью называет себя русским.
Вл. ЛИДИН.