Асфальтированное шоссе из'едено гусеницами танков. Люди залезли под землю в щели, укрытия, окопы вырытые‚ наспех, только для того, чтобы хоть на время спрятаться: пройдут бомбардировщики врата, и снова, можно будет подняться во весь рост, драться, с еще большим упорством бить, рвать, сжигать фашистские танки, самолеты, пушки, мотоциклы, автомобили. Лесами овладели люди. Птицы улетели отсюда, их звонкоголосый говор вытеснен гулом взрывающихся бомб и артиллерийских снарядов, ревом танков и самолетов.
Это передовая линия фронта, передовые позиции, где наши мужественные воины дерутся за каждый метр советской земли. Они защищают свое отечество, свою землю, поля, зеленеющие сочным ржаным колосом, села, где каждый домик, сад, лужайка, пруд — это свое, родное, близкое, они защищают свободную жизнь с бесстрашием, и самоотверженностью. Здесь, на передовой линии, с особой остротой ощущаешь, с какой страстной и великой любовью относятся советские люди к своей родине, к земле, к советскому государству.
Немецкие фашисты уже не раз за первые две недели войны имели возможность убедиться в храбрости, доблести, преданности, великолепной моральной силе и технической выучке наших бойцов. Враги пытаются перекрыть все это численный превосходством. Против десятка легких, танков они посылают три десятка средних или тяжелых танков. Но стоит только появиться нашим тяжелым танкам, как немцы, не вступая в бой, уклоняясь от него, отходят, прячутся. Они «нащупывают» участки, куда еще не подошли наши крупные механизированные силы. Там они начинают наступление. Так оказалась лицом к лицу с врагами гаубичная артиллерийская часть. Фашисты бросили из нее большую колонну танков, которые координировали свои действия с пикирующими бомбардировщиками.
Гаубичная часть получила приказание — сдерживать наступление врага. Панов, который командует частью, принадлежит к числу людей смелых, опытных, решительных. Он знал, что каждому орудию придется драться с десятком фашистских танков. Но он знал и своих бойцов. Это были спокойные, уверенные в своей силе артиллеристы, не поддающиеся ни панике, ни растерянности, не знающие страха в борьбе. Панов приказал расстреливать танки прямой наводкой из гаубиц. Лейтенанты Рузв, Шатирадзе и Егоров, командовавшие батареями, мгновенно перевели это приказание на артиллерийский язык. Немного приглушенный, но внятный голос Анатолия Рузе прозвучал в тишине:
— По танкам, прямой наводкой, прицел 71 — первому — огонь!
Командир первого орудия ефрейтор Острянский двумя меткими выстрелами разбил два головных вражеских танка. Машины, охваченные огнем, задержали всю колонну. Бомбардировщики фашистов начали бомбить нашу артиллерию. Тогда вступили в бой зенитчики. Ефрейтор Усатый точно и методично сбивал самолеты, сперва один, вскоре второй. Усатый не обращал внимания на пулеметный огонь, которым поливают эго зенитную установку.с вражеских бомбардировщиков. Он продолжал упорную и смелую дуэль с самолетами. Вот уже четыре самолета врага упали вдали, об'ятые пламенем. Теперь ефрейтор Усатый должен был перевести зенитку на новую позицию. Его обстреливали уже, кроме прочего, и танки. Во время переезда неожиданно заглохла машина. Усатый начал ее исправлять. В небе вновь появился вражеский самолет. Он начал пикировать. Из зенитки выстрелить они бы не успели. Тогда Усатый, приказал взяться за винтовки. Первый выстрелил красноармеец Остапенко. В части за ним была слава меткого снайпера. «Он всегда бьет без промаха», — говорят о нем. В этом случае Остапенко остался верным себе. Он убил летчика и второй пулей попал в мотор. Самолет врага беспомощно перевернулся и полетел к земле.
Тем временем, артиллеристы вели жестокий, упорный бой с танками, Силы были неравные. Орудия лейтенанта Рузе разбили уже восемь танков. Лейтенант Егоров подпустил близко к своему орудию тяжелый танк и одним выстрелом взорвал его. Егоров в этом бою был дважды ранен, но он не хотел уходить на перевязку. С каждым выстрелом по врагу у Егоров» вырывался какой-то возглас, словно лейтенант посылал вместе со снарядом и свою странную ненависть. Лейтенант Шагирадзе разбил уже тесть танков. Он вступил в поединок с седьмым. Лейтенанта начали окружать. Лейтенант вместе с бойцами отошел в лес, прорвался сквозь вражеское кольцо, пошел на помощь, соседним батареям.
В тылу у врага остался только тракторист Перфил Минько. Он не хотел покидать свой трактор. Пусть орудие разбито, говорил он, но трактор еще послужит, будет тянуть новую гаубицу. Минько решил прорваться сквозь огонь танков. У леса пулеметная очередь попала в мотор. Тракторист подполз к капоту, выждал удобного случая, осмотрел мотор, обнаружил мелкое повреждение. Спрятавшись за гусеницами, не обращая внимания на разрывы снарядов и пулеметную стрельбу, Минько исправлял свой трактор. К вечеру мотор уже работал. Теперь надо было в течение ночи выйти из окружения, пробиться к своим. Преодолевая огромные трудности, прибегая то к хитрости, то к маскировке, то к стремительному, сказочно смелому прорыву, Минько подошел к новой линии обороны. Артиллеристы продолжали удерживать натиск вражеских танков. Панов был ранен. Никто не покидал боя.
Наши люди, подлинные, бесстрашные рыцари, бились за каждую пядь священной советской земли. Уже было выведено из строя, сожжено, разбито до полусотни танков, фашистам подходили подкрепления. Но им, этим новым силам, пришлось встретиться с нашими танками, На передовую линию вышли танкисты, которые так же, как и артиллеристы, совершили немало подвигов. Но о них — в следующей корреспонденции.
(От специального военного корреспондента «Правды»)
О. КУРГАНОВ.
Действующая армия.